Неточные совпадения
Уже тогда старик
почувствовал, что он променял кукушку на
ястреба.
В дешевых трактирах около него вились
ястребами парикмахеры, маркеры, какие-то чиновники, певчие; среди этих людей он
чувствовал себя лучше, свободнее, — они были менее развратны, проще понимались им, порою они проявляли здоровые, сильные чувства, и всегда в них было больше чего-то человеческого.
Ольга пошла в церковь и взяла с собою Марью. Когда они спускались по тропинке к лугу, обеим было весело. Ольге нравилось раздолье, а Марья
чувствовала в невестке близкого, родного человека. Восходило солнце. Низко над лугом носился сонный
ястреб, река была пасмурна, бродил туман кое-где, но по ту сторону на горе уже протянулась полоса света, церковь сияла, и в господском саду неистово кричали грачи.
А через неделю все забылось, и Толкачев опять показывал силу своих мускулов и заставлял восхищаться ими, но теперь Чистяков не мог без ужаса смотреть на его красную толстую шею и огромный кулак и
чувствовал себя в его присутствии таким беззащитным и слабым, как цыпленок перед
ястребом.
В мирной, повседневной жизни Долохов задыхается, как
ястреб задыхался бы в курятнике. Он обыгрывает в карты Николая Ростова. «Из-за улыбки Долохова Ростов увидал в нем то настроение духа, которое было у него в те времена, когда, как бы соскучившись ежедневною жизнью, Долохов
чувствовал необходимость каким-нибудь странным, большею частью жестоким, поступком выходить из нее».
Десятки страниц Толстой посвящает описанию того, как охотится Левин. Мы там живо
чувствуем с Левиным и тайное общение его с собакою, и утренние запахи трав, и проснувшегося на копне
ястреба, недовольно глядящего на болото. Здесь же — одна страничка сухих и неубедительных уверений. Мы ничего не
чувствуем и безучастно смотрим на «ужасные» мучения Левина.
Все мы тогда
чувствовали себя необыкновенно веселыми и счастливыми, бог весть отчего и почему. Никому и в голову не приходило сомневаться в силе и могуществе родины, исторический горизонт которой казался чист и ясен, как покрывавшее нас безоблачное небо с ярко горящим солнцем. Все как-то смахивали тогда на воробьев последнего тургеневского рассказа: прыгали, чиликали, наскакивали, и никому в голову не приходило посмотреть, не реет ли где поверху
ястреб, а только бойчились и чирикали...
Когда я вижу в глазах ее слезы, я
чувствую, что написанное мною не пройдет бесследно, что оно чему-нибудь научит, хотя в ком-нибудь пробудит доброе чувство, хоть кого-нибудь да исправит… — заметил с совершенно несвойственной ему серьезностью
Ястребов.